В работах, посвященных изучению отечественного искусства колокольного звона, непременно уделяется внимание и самим сооружениям, на которых размещены колокола – т. н. «подколоколенным» (7, с.65). Прослеживается стремление осмыслить колокола и подколоколенное сооружение как единое неделимое целое. В связи с этим выявляется некоторая неоднозначность при подходах к рассмотрению этого вопроса. К примеру, А.М.Покровский уже в самом начале своей статьи определяет следующее: «Звонница, или колокольня, с музыкальной точки зрения представляет собою своеобразный музыкальный инструмент или, вернее, своеобразный оркестр из оригинальных музыкальных инструментов–колоколов» (15, с.212). В работе Л.Д.Благовещенской находим: «Поскольку акустические свойства, местоположение (на равнине, у воды, в городе), высота колокольни, а также сама подвеска колоколов влияли на звучание подбора, следует заключить, что собственно инструментом следует считать колокольню, оснащенную подбором колоколов» (3, с.60). Н.Ф.Гуляницкий заключает: «Важная особенность колокола как инструмента звона заключается в его неотделимости от сооружения, которое его поддерживает и без которого он осужден быть безгласным» (7, с.65); но, к сожалению, «работы, рассматривающие комплексно и колокол, и подколоколенные сооружения как синтетическое явление искусства музыки и архитектуры, вовсе отсутствуют. Это особенно осложняет исследование подколоколенных сооружений, функциональная суть которых определяется одновременно и требованием быть музыкальным инструментом, и являться архитектурным произведением» (7, с.66). Сегодня можно указать на некоторые современные работы, в которых более или менее подробно начинает рассматриваться эта тема (1;2;4;10;11,13). Отметим, что ее изучение крайне необходимо для комплексного анализа музыкальных особенностей искусства русского звона и разработки практических рекомендаций для православных храмов и монастырей.

Традиционно на колокольне или звоннице размещается несколько колоколов. Они имеют функциональные различия и, как правило, отличаются своими размерами. Необходимо также отметить, что в конце XIX – начале XX века существовала традиция объединять общее количество колоколов, имеющихся на звоннице, понятием «звон»: «Собрание всех колоколов называется звоном» (16, с.171).

Процесс формирования колокольных наборов на звонницах исторически происходил постепенно: к уже имеющимся колоколам добавлялись новые; обычно стремились приобрести колокол большего веса, чем уже имеющийся. В большинстве случаев новый колокол по своему весу превосходил прежний примерно вдвое. При этом в одновременном звучании двух колоколов могло возникать терцовое соотношение (6, с.81). При повреждениях и расколах колокола также заменяли новыми. Сведений о стремлении придерживаться при пополнении звонниц новыми колоколами каких-либо специальных музыкальных принципов (гармонических или ладовых), история не сохранила.

Все колокола звонницы традиционно подразделяют на несколько групп: благовестники (один или несколько больших по весу колоколов), подзвонные (средние по весу) и зазвонные (малые по весу) – см.17, с.185. Отметим очень важную тенденцию, присутствовавшую и развивавшуюся в России на протяжении многих столетий и качественно влиявшую на отечественный колокольный звон – с точки зрения особенного богатства его музыкальных темброво–акустических характеристик: с появлением на Руси собственного колокололитейного дела происходит постепенное увеличение максимального веса отливаемых колоколов. Особенно показательны здесь московские колокола. Если во Пскове в XVI веке отливали колокола до 400 пудов (и их вес считался гигантским), то в Москве при Василии III (в 1533 году) отливают колокол весом 1000 пудов, а при Иоанне Грозном – 2200 пудов. К началу XVI века относится постройка знаменитой московской кремлевской колокольни Ивана Великого, расширенной в тот же период дополнительными пристройками для подвески самых больших колоколов. К концу XVI века на Иване Великом находилось несколько наибольших колоколов, предназначенных для Благовеста, и для упорядочивания их звона в соответствии с Типиконом в 1689 году последовал указ Патриарха Иоакима «О колокольной фамилии» (18). В этом «Указе» закрепляются традиционные функции колоколов-благовестников на звонницах.

Минимальная и максимальная величина зазвонных и подзвонных колоколов традиционно была связана с размерами самого большого из благовестников (на каждой конкретной звоннице) и с общим количеством больших колоколов, а также – с архитектурными особенностями колокольни, которые могли влиять на величину и общее количество размещаемых колоколов.

Зачастую колокольни и звонницы больших соборов и монастырей в своих колоколах хранили запечатленную в бронзе историю: появление каждого колокола (в первую очередь – больших благовестников) было связано с каким-либо значительным фактом, событием или личностью. История сохранила для нас многочисленные сведения о наиболее красивых и величественных колокольных голосах. Но, к сожалению, в большинстве случаев характеристику звука этих, по-видимому, эталонных (относительно благозвучия) колоколов мы можем восстановить сегодня лишь в восторженных словесных описаниях. А также (отчасти и весьма условно) – в сохранившихся нотных записях – расшифровках спектров наиболее известных московских и подмосковных колоколов–благовестников, сделанных К.К.Сараджевым. Звучание дошедших до нашего времени колоколов может быть изучено; о характеристике звука утраченных колоколов (относительно высоты и особенностей тембра) можно лишь догадываться, исходя из имеющихся данных о размерах того или иного колокола. Еще сложнее обстоит дело с изучением исторически сформированных колокольных наборов, находившихся на одной звоннице. Имеющиеся как современные, так и более ранние (начала XX века) исследования чаще посвящены каким-либо отдельным колоколам и – значительно реже – наборам колоколов. Они касаются преимущественно истории их отливки, появления на звоннице, особенностей художественного оформления, лишь иногда затрагивая качество звучания колоколов. Исключения составляют работы прот.Аристарха Израилева (о Ростовской звоннице – см. 8) и А.Б.Никанорова (о звоннице Псково-Печерского монастыря – см. 12). Фактически только звонница Псково-Печерского монастыря сохранила полностью и набор колоколов, и традиционные звоны, веками звучавшие в монастыре и не прерывавшиеся на длительный период времени. Остальные полностью или частично дошедшие до нас исторические звонницы с набором колоколов в той или иной степени утратили живую, непрерывную традицию своих звонов и их восстановление происходит теперь по уцелевшим записям и воспоминаниям.

Наиболее доступной и достоверной представляется сегодня общая словесно-описательная реконструкция наборов колоколов большинства известных звонниц (на основе архивных, печатных и фотоматериалов). В результате таких поисковых работ, проведенных А.Б.Никаноровым, С.А.Старостенковым, А.Е.Виденеевой (14;5) возрождаются ныне (хотя бы и только на бумаге) некоторые российские звонницы. Благодаря этим исследованиям мы имеем возможность сравнить между собой по составу самые известные в России звонницы (6, с.70).

С конца XIX века, при широком развитии промышленного колокольного производства, колокола на звонницу стали отливать сразу в наборе – от большого до малых. Объединение ряда колоколов в один звон (такое название колокольного набора уже приводилось выше) могло происходить на разной основе – это могли быть чисто внешние элементы декоративного убранства (заводы Финляндского, Самгина) или попытка достижения некоторого музыкально-гармонического соответствия (заводы Оловянишникова, Лаврова). В то же время каждый из таких колокольных наборов мог быть дополнен новыми колоколами и не обязательно – колоколами того же завода. Такая возможность пополнения и расширения звонниц также подтверждает отсутствие сформированной традиции по подбору колоколов на основе каких-либо музыкальных закономерностей.

Русские звонари никогда не настраивали колокола по классическому звукоряду, но к их подбору в звонницу относились весьма ответственно, исходя из собственных эстетических критериев. Между колоколами, присутствующими на одной колокольне, стремились достичь согласия и в результате подобных поисков, продолжающихся на всем протяжении формирования каждого колокольного набора, выстраивался неповторимый звукоряд, обеспечивающий индивидуальность целостного звучания. В то же время на звуковую характеристику звучания как каждого из колоколов, так и набора в целом, непременно оказывали влияние и архитектурные особенности колокольни – с позиций более или менее благоприятных условий для распространения звуковых волн. В связи с этим можно предположить, что один и тот же набор колоколов, вначале озвученный, к примеру, на шатровой колокольне, а затем перемещенный на звонницу палатного типа, создавал бы различное музыкальное впечатление у слушателей.

Музыкально–акустическая индивидуальность каждого из колоколов сохраняется во всех видах традиционных звонов. При совместном участии колоколов в звоне начинает звучать «соборный колокол» (6, с.86). В качестве одного из немаловажных составляющих этого звукового эффекта необходимо учитывать и акустические особенности подколоколенного сооружения. Выявление всей совокупности архитектурно–акустических факторов при современных процессах восстановления и реставрации подколоколенных сооружений – важное условие качественного возрождения традиции русского звона.

Горкина А.Н.

Литература:

1. Благовещенская Л.Д. Звонница – музыкальный инструмент // Колокола. История и современность. М., 1985. С. 28-38.
2. Благовещенская Л.Д. Колокольня с подбором колоколов и колокольный звон в России. Дисс… канд. иск. Л., 1989.
3. Благовещенская Л.Д. Колокольня с подбором как музыкальный инструмент / Искусство колокольного звона // Учебное пособие для средних специальных учебных заведений Министерства культуры РФ. М., 1990. С. 42–76.
4. Бондаренко А.Ф. Колокола Покровского собора: прошлое и настоящее. М., 2002. Виденеева А.Е. О колоколах Ростовского Рождественского монастыря // Русское возрождение. 1998, №2. С. 43-52.
5. Горкина А.Н. Русские колокольные звоны: особенности музыкальной организации. М., 2003. Гуляницкий Н.Ф. Колокол в древнерусской архитектуре // Архитектурное наследство. Вып. 36. М., 1988. С. 64-93.
6. Израилев А.А., прот. Ростовские колокола и звоны. СПб., 1884. Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола. История и современность. М., 1985. С. 39-78.
7. Коновалов И.В. Практика обустройства колоколен и искусства звонаря // Колокольные звоны. Практическое руководство для православных звонарей. М., 1997. С.55–75.
8. Никаноров А.Б. Некоторые особенности Псковских звонниц как древних архитектурно–музыкальных инструментов // Выбор и сочетание: открытая форма: Сборник статей к 75–летию Ю.Г.Кона / Отв. ред. К.И.Южак. Петрозаводск; Спб., 1995. С.141–145.
9. Никаноров А.Б. Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря. СПб, 2000.
10. Никаноров А.Б. Специфика звонниц и колоколен как архитектурно–музыкальных инструментов // Вопросы инструментоведения: Сб. рефератов 2–й Международной инструментоведческой конференции сериала «Благодатовские чтения». Сост. и отв. ред. Свободов В.А. СПб., 1995. С.71–73.
11. Никаноров А.Б., Старостенков С.А. Из опыта работы над проектом реконструкции колоколов и звонов Новгородского Юрьева монастыря // Прошлое Новгорода и новгородской земли. Новгород, 1993. С. 108 – 109.
12. Покровский А.М. О музыкальном значении звонниц // Музыка колоколов. Сборник исследований и материалов. Сост. Никаноров А.Б. СПб., 1999. С. 212-222.
13. Пряхин Н. Колокольный звон. Достопримечательные колокола в России // Русский Паломник. 1886, №19. С. 170-172,181-184,195-198.
14. Рыбаков С.Г. Церковный звон в России (фрагменты) // Музыка колоколов. Сборник исследований и материалов. Сост. Никаноров А.Б. СПб., 1999. С. 176-197.
15. Устав благовеста к церковному пению и о колокольной фамилии // Древняя Российская вивлиофика. Ч. 11. СПб., 1789. С.197, 254.
16. Устав церковного звона. М., 2002.